Склад. Стеллажи и ящики, как раз то, что нужно. Я поспешил обратно к Беркку.

— Выходим. Там склад, в нем можно спрятаться. Затворив дверь склада, я сполз по ней на пол. Беркк последовал моему примеру.

— Что дальше? — нетерпеливо спросил он. Похоже, возомнил, что я знаю ответы на все вопросы. Эх, если бы!

— Отдыхаем. И планируем. Впрочем, с планами погодим. Мы ничего не сможем предпринять, пока не выясним, где находимся. — Я умолк — больше сказать было нечего. В голове царила неразбериха, все эти падения, кувыркания и ушибы не пошли мне на пользу. — Ты отдыхай, — предложил я, с великими мучениями поднимаясь на ноги, — а я загляну в соседние комнаты, выясню, что удастся. Скоро вернусь.

Три первые комнаты оказались на редкость неинтересны. Ящики с шарикоподшипниками, компьютерные панели, мили проводов. Ни съесть, ни выпить, ни в дело пустить. Но в четвертом помещении я нашел бесценный клад и бегом вернулся к Беркку.

— Все боковые двери ведут на склады, но только в одном, кроме колесиков, я нашел аптечку. А еще там есть душ и одежда, и вдобавок какая-то добрая душа оставила бутылочку медицинского коньяку.

Мы распили целительный бальзам, а затем приступили к помывке и перевязке. Судя по всему, мы очень легко отделались. Когда я вышел из-под душа, с головы до ног испятнанный лейкопластырем, наступило время подумать о будущем.

— Ты отдохни, поспи, если сможешь, а я — на рекогносцировку.

— Это что, медицинская процедура?

— Нет. Совсем забыл, ты же штатский. Это военный термин, я его в армии узнал. Рекогносцировка — это разведка в районе предстоящих боевых действий. Рисковать я не буду, вернусь, как только смогу. Лучше этим заниматься в одиночку, так что не спорь.

— Удачи, — сказал он.

— Не верю я в удачу, предпочитаю ковать ее собственными руками, — солгал я, чтобы поднять его (а может, и собственный) боевой дух, и вышел.

Дверь в конце коридора вела в очень просторное помещение. До его центра доходила толстая труба, затем изгибалась и исчезала под полом. Мне эта комната совсем не понравилась, я долго смотрел в щель между дверью и косяком на ряды консолей и стулья. Где есть стулья, там обычно бывают люди. На консолях мерцали Лампочки, издали доносился гул моторов. Похоже, сейчас тут никого, но долго ли это продлится?

Я не заметил ни малейшего движения, никто не входил и не выходил. Я не видел проку в ожидании, но все-таки еще немного понянчился с дурными предчувствиями. Наконец отворил дверь шире и бесшумно двинулся между консолями, стараясь при этом ничего не упустить из виду. Через дверь со свободно ходящими створками я вошел в еще более просторную и ярче освещенную комнату. Ни души. Это казалось невероятным. Я крался и гадал, долго ли еще меня будет баловать удача, пока не приблизился к двери с круглым оконцем. Посмотрел в оконце и сглотнул. Автоматизированная кухня. Ее ни с чем невозможно спутать. Я вошел, тихо притворил за собой дверь и нажал на кнопку. Кофеиновый напиток — как раз то, о чем я давно мечтаю и что мне сейчас позарез необходимо. М-м-м, какое блаженство…

Я торопливо осушил две чашки, понажимал на клавиши, и автоматика отправила в микроволновую печь замороженные котвич и песбургер. Я жевал и озирался по сторонам. Жевал усерднее, чем озирался. Я вдруг вспомнил о Беркке, но под напором сытости жалость к нему исчезла. Пускай отдохнет, поспит, а я ему принесу еды, в крайнем случае, самого сюда приведу.

Вскоре живот округлился и довольно заурчал. Я решил еще немного разведать, а потом вернуться к напарнику. За поворотом я увидел кое-что интересное. Между неровными бетонными стенами вниз уходила лестница. Я вспомнил трубу, по которой перемещался каменный порошок. Напрашивался вывод, что место его назначения внизу. Взглянуть? А почему бы и нет? Желудок полон, по кровеносной системе циркулирует кофеин, и вдобавок я очень и очень любопытен.

Я спустился по ступенькам в широкий коридор, он изгибался вправо и влево и терялся из виду. Передо мной висела толстая труба, но не такая, как наверху. Эта была значительно шире, из полированного металла. Стены здесь были еще шершавее, чем в лестничной шахте, из-под штукатурки там и сям выпирала скала. Гирляндами свисали тяжелые электрические кабели, металлическая труба была испещрена всевозможными электронными устройствами. Я не мог взять в толк, что это за сооружение. Прошел немного вдоль трубы — она плавно изгибалась вместе с туннелем. Если и дальше буду так идти, вполне вероятно, опишу огромный круг и вернусь к лестнице.

Кольцеобразный туннель, пронизанный металлической кишкой… Это казалось знакомым.

Впереди раздался звук шагов. Пора возвращаться. И снова — тишина. Уходи, Джим. Уходи, пока цел.

Любой здравомыслящий человек на моем месте поспешно и бесшумно ретировался бы, а любопытство приберег для более подходящего случая. А я всегда считал себя здравомыслящим. Почему же я снимаю тяжелые рабочие ботинки и заталкиваю за пазуху? Почему я крадусь на цыпочках и заглядываю за поворот?

Я застыл как вкопанный на одной ноге. В считанных метрах от меня профессор Джастин Слэйки смотрел в окошко на боку огромной трубы.

Глава 21

В тот же миг я отпрянул. И подумал, что он не может не слышать барабанную дробь моего сердца, эхом разносящуюся по коридору. А вдруг он меня заметил? Я выждал секунду-другую, но не услышал погони и двинулся обратно так же бесшумно, как и пришел, и тут за моей спиной зазвучали шаги. Оставалось только бежать. Если я чуть-чуть задержусь или он прибавит шагу, я не успею дойти незамеченным до выхода из кольцевого туннеля. Или если я нашумлю. Или если… Слишком много «если».

Впереди лестница, по которой я спустился. Подняться? Нет, она ведь не изогнута, как туннель. Когда Слэйки ступит на нижнюю ступеньку, я еще буду виден наверху. Вперед, только вперед.

И все-таки я не прошел мимо лестницы. Широкие бетонные ступеньки вели наверх, а под ними был темный закут. Рискнем. Я прыгнул и вжался в стену под ступеньками. Затаил дыхание. Но все равно казалось, я соплю, как разгоряченный свинобраз.

Шаги приближались. Что, если Слэйки свернет на лестницу? Он меня заметит. И даже если я накинусь на него и оглушу, меня это не спасет — остальные Слэйки узнают, что я здесь.

Топ-топ. Шаги все ближе. И вдруг они зазвучали над моей головой. Слэйки поднимался по лестнице. Но не заметил меня.

Когда затих последний «топ», я сполз по стенке на пол и надел ботинки.

«Ну, Джим, как тебе рекогносцировочка? Еще немного, и она бы оказалась последней в твоей жизни».

Потом я долго ждал. Гораздо дольше, чем сам считал необходимым. Когда же решил уходить, обнаружил, что от сидения на жестком полу затекли ягодицы.

Хрустя суставами, я осторожно двинулся вверх по лестнице. При этом так вертел головой, что скоро заболела шея. Снова побывал в большой лаборатории, невидимкой проскользнул на склад. И там ужасающий рык заставил меня отпрянуть. Но я тотчас успокоился и плотно затворил за собой дверь. Рычал Беркк. Точнее, храпел. От легкого прикосновения ботинка к ребрам он пришел в чувство.

— Сон на посту карается смертью, — сказал я.

На это ему крыть было нечем, и он мрачно кивнул.

— Прости, не хотел. Думал, смогу не заснуть. Не смог. Что ты узнал?

— Тут кормят и поят незваных гостей. О, я вижу на твоем лице неподдельный интерес. Нет, ты бы только посмотрел на себя! Сразу вскочил, ноздри раздуваются, сна ни в одном глазу. Ладно, пошли к кормушке, а по пути я тебе расскажу, что еще увидел.

В столовой мы не задержались. Запаслись едой и сразу вышли. Опасались, что у Слэйки вдруг появится аппетит.

— Мы с тобой едва не погорели. — Я слизнул с пальцев последние крошки. — Может, удача помогла, которой ты мне пожелал. Если так, спасибо.

— Не за что. Мы живы, еды и питья вдоволь, нас пока не ловят, и вдобавок ты слегка разведал дорогу. К тому же здесь гораздо лучше, чем на карьере. Для начала годится.